Но вот на странице 52 глаз режут несколько фраз, посвященных знаменитой Директиве №21: "Гитлер дал ей название "Барбаросса" - в честь короля Германии и императора Священной римской империи Фридриха I Гогенштауфена (1122-1190), прозванного Барбароссой из-за своей рыжеватой бороды. Этот германский правитель был одним из вождей Третьего крестового похода в Святую землю, во время которого в полном боевом снаряжении упал с коня в реку и захлебнулся. Выбирая имя столь "невезучего" исторического персонажа в качестве названия плана агрессии против СССР, фюрер уверял своих генералов: "Когда "Барбаросса" начнется, мир в безмолвии затаит дыхание!"
Собственно, нечто подобное я читал еще в своем советском детстве в какой-то детской книжке: глупые немцы назвали операцию в честь какого-то лузера, утонувшего на ровном месте, сами не понимая, какой конец себе тем самым пророчат! И у неискушенного читателя в голове, действительно, начинает вертеться вопрос: почему же Гитлер выбрал имя правителя, известного в первую очередь своей глупой смертью?
Начнем с того, что обстоятельства смерти у многих выдающихся людей были, простите за тавтологию, далеко не выдающимися. Про того же Петра I можно при желании сказать, что он зачем-то полез в холодную воду в ситуации, когда без него прекрасно могли обойтись, и в результате умер в страшных мучениях, оставив после себя полный бардак в критически важном вопросе престолонаследия, что привело к началу "эпохи временщиков". Очевидно, что картина, которая сформируется у несведущего читателя после такого рода информации, будет, мягко говоря, несколько неполной.
Фридрих I Гогенштауфен прожил ощутимо дольше Петра Алексеевича - 68 лет против 52. В его долгой по средневековым меркам жизни было много разных эпизодов, и называть его однозначно "невезучим" я бы не стал. Но главное в данном случае - даже не реальная биография, а исторический миф, связанный с именем Барбароссы, ассоциации, которые это имя вызывало у немцев середины ХХ века.
Еще в Средние века в германских государствах приобрела популярность легенда, согласно которой император не погиб, а спит глубоким сном в одной из пещер горного массива Киффхойзер. Однажды он проснется и принесет империи мощь и процветание. Эта легенда заиграла новыми красками в XIX веке, в эпоху подъема немецкого национализма. Спящий император стал символом надежд на объединение Германии, важнейшей составной частью национального мифа. А когда объединение свершилось, Барбаросса естественным и органическим образом вписался в новую имперскую идеологию, прославлявшую настоящее и будущее могущество рейха. О нем слагались стихи и песни, на одной из вершин Киффхойзера был воздвигнут величественный мемориал, "Союзом Киффхойзера" называлось головное объединение немецких союзов ветеранов - одна из самых мощных и влиятельных общественных организаций Второй империи (более 2 млн. членов на 1913 год). Собственно, Барбаросса стал одним из главных символов германской национальной идеи, великого прошлого и не менее великого будущего.
Это исчерпывающим образом объясняет тот факт, что крупнейшая (на момент своего начала) операция германских сухопутных войск была названа в честь средневекового императора. Отечественным аналогом могла бы стать операция, названная, допустим, в честь Александра Невского; такой выбор был бы вполне понятен и не нуждался бы в каких-либо разъяснениях. И обстоятельства смерти играли здесь далеко не самую важную роль.