Лишь один тип женщин остался прежним и даже на пороге смерти все еще раздает оплеухи. Это величественный образец бабушки из «Игроков» Достоевского - воплощение совершенной доброты, грубости, расточительства и смекалки, порожденных богатой русской землей. Городские дома и усадьбы этих женщин сгинули в водовороте всеобщих разрушений и конфискаций, однако они до последнего играют роль центральной фигуры в тающей горстке старых друзей и слуг.
Такую даму я недавно вновь встретил на улице; она стояла в нише одного из закрытых московских магазинов, окруженная последними верными спутниками из лучших времен, пытавшимися изобрести для нее всевозможные утешения и потому выглядевшими особенно жалко. Красное, морщинистое лицо, впервые без грима, в глазах слезы ярости. Мое сердце забилось, когда она узнала меня; я уже был в курсе случившегося. «Чрезвычайка» арестовала ее мужа – изнеженного, привыкшего к протекции господина, перед которым тысячу раз открывали все двери, чтобы его безобидная персона могла отбыть в безопасное место. Однако в своей беспечности он не мог решиться уехать от все еще богатого стола в неизвестность эмиграции. Теперь он сидел в тюрьме в качестве заложника; красногвардейцы стерегли дверь и телефон в его квартире.
Немцы и нейтральные державы до последнего времени играли роль защитников этого гостеприимного и счастливого дома. Я узнал о горькой участи несчастных и начал искать способ им помочь. Ах, именно в эти дни революция вспыхнула и в Германии. Меня с улыбкой спрашивали, почему я так заинтересован в судьбе пресловутого миллионера. И теперь я оказался перед раздраженной женщиной, бежавшей из своей квартиры; она встретила меня ругательствами. Ах, вы, немцы! Хороший народец! Спокойно смотрите на чужую беду, даже пальцем не пошевелив! Бандиты! Вы, верно, тоже большевики! Все – бандиты! Она была близка к тому, чтобы наброситься на меня с кулаками.
Русскую революцию она встретила как нечто неизбежное и плевала на декреты Ленина, которые шаг за шагом превращали подобных ей в бедняков. Но немецкую революцию она восприняла как личное оскорбление. Как и многие представители российских высших сфер, она проклинала немцев и их императора, но в то же время верила в его почти безграничную мощь. Вопреки всем мрачным прогнозам, из последних сил своего блистательного эгоизма они верили, что Германия – это скала, о которую разобьется бурный поток с востока. И даже внезапная, неожиданная революция показалась ей немецкой уловкой, предпринятой для того, чтобы напоследок снять с себя всякую ответственность за буржуазную Россию и полностью подчинить себе русских. Она никогда не поверит в то, что настоящая революция вообще возможна в Германии. И в то же время она видела в поражении немцев гибель своей последней опоры.
Автор - Альфонс Паке, немецкий журналист, который провел в Москве вторую половину 1918 года и регулярно писал репортажи для германских газет. Впоследствии эти репортажи вошли в книгу "В коммунистической России. Письма из Москвы". Как вы, возможно, уже догадались, скоро она появится в русском переводе (моем) с обширным научным комментарием (Леонтия Ланника).