Они закончили университет (исторический, восточный, философский факультет... можно продолжать) в начале девяностых. И, получив заветный диплом, обнаружили, что их знания и навыки никому не нужны. Кто-то из их однокурсников ушел в другую сферу, кто-то уехал за рубеж. А они решили: нам наплевать. Мы будем заниматься тем, что нам нравится. Будем делать то, что хотим. Нам безразлично современное общество с его ценностями, у нас свои ценности - независимость и наука.
И они занимались исследованиями. Не очень системно, скорее хаотично. Они были блестящими эрудитами, но лишь немногие из них стали кандидатами наук. Презрение ко всем и всяческим формальностям, нежелание играть по бюрократическим правилам, естественно, не способствовали защите. Они работали в библиотеках и музеях, реже преподавали. Были интереснейшими собеседниками и отличными собутыльниками. По вечерам в окрестностях университета в скверах и парадных можно было встретить их, горячо обсуждающих проблемы гносеологии или нюансы Семилетней войны вокруг бутылки дешевого портвейна. Они не задумывались о будущем, да и о сегодняшнем дне особенно не беспокоились. Романтики, укрывшиеся от холодного мира за стеной веселого пофигизма. Ученые, которые вели образ жизни маргиналов и городских сумасшедших.
С годами их ряды поредели. Кто-то из них спился, кто-то под влиянием обстоятельств кардинально изменил образ жизни, "остепенился". Некоторые до сих пор пытаются оставаться вечно молодыми и вечно пьяными. Но их эпоха уже ушла. Не только в вузах, но и в библиотеках и музеях наступила пора тотальной бюрократии, с которой они попросту несовместимы. Крошечные зарплаты и хроническое безденежье эти люди могут пережить легко, формализм и многочисленные мелкие ограничения - нет.
"Вечно молодых, вечно пьяных" становится все меньше. И это немного грустно - со всех точек зрения. Потому что на их место в вузах, музеях, библиотеках очень часто приходят серые посредственности, невежды, готовые заполнять бумажки, но не готовые реально работать и творить, а то и просто сумасшедшие с нулевыми способностями и манией величия. Волна бумаг приносит с собой законы рынка: туда, где платят меньше, чем в "Макдональдсе", будут приходить те, кого даже в "Макдональдс" не берут. И сегодня, проходя через Румянцевский садик, уже не услышишь краем уха громкий спор о метафизике Гегеля или вооружении австрийской пехоты при Маренго.